— Питер отличный малый, — сказал лодочник. — А этого как зовут?

— Я буду звать его также Питером. Очень уж они похожи оба.

— Вот и хорошо. Кстати, я не люблю запоминать новые имена.

— Слушай, Питер, — продолжала старушка. — Из покупателей, которым я отпускаю в кредит, одни платят хорошо, другие плохо. Тебе нужно будет хорошенько запомнить, кто надежен, а кто нет. Кому верить можно, кому нет. Матросским приятельницам ни в каком случае не делай кредита. В особенности тут есть одна, по имени Нэнси. — ужасная плутовка. Она даже покойного Питера отлично надувала, а уж он ли не был сам продувной.

— Кому же можно оказывать кредит?

— Можно только тем, кто записан в кредитной книге. Их фамилии значатся в заголовках счетов. Я сама не умею ни читать, ни писать, но у меня память хорошая. А вот Питер умел писать. Он и был мне этим полезен. У него тут все записано, ты прочти.

Само собой разумеется, что прежний Питер вполне мог читать то, что сам записывал, но это были такие иероглифы, что нашему герою пришлось впоследствии долго возиться с ними, прежде чем он их разобрал.

Лодка подъехала к борту одного брига, матросы сошли в нее и закупили себе, что кому было нужно. Которые брали в кредит, тех Джо аккуратно записывал в книжку.

— Билль у вас был? — спросил вдруг тихий голос с корабля.

— Нет, не был, Нэнси.

— A guy нужно две селедки, шестипенсовый хлеб и табачку пачечку.

Джо поднял глаза и увидал хорошенькую блондинку с плутоватыми голубыми глазами, перевесившуюся через борт.

— Так пусть он сам придет сюда, Нэнси, — отвечала мистрис Чоппер. — В прошлый раз он отказался платить за вас, сказал, что ничего не поручал вам брать.

— Это он сдуру меня приревновал. Я потеряла его табак, а он вообразил, что я отдала его Дику Снэпперу.

— Ничего не могу сделать. Пусть он сам придет.

— Да он уехал куда-то в шлюпке и велел мне взять у вас для него то, что я вам сказала. Кто это с вами? Это не Питер. Да, не он. А какой славный мальчик!

— Я тебе говорила, — сказала мистрис Чоппер. — Не будь меня, она бы уже сюда припожаловала и обставила бы тебя за первый сорт.

Джо опять поглядел на Нэнси и подумал, что было бы очень нелюбезно с его стороны, если б он ей отказал.

— Какая вы жестокосердая женщина, мистрис Чоппер. Из-за вас теперь Билль меня разбранит, когда вернется на борт. Право же, он заплатит, даю вам честное слово.

— Ну что ваше честное слово, — сказала мистрис Чоппер, качая головой.

— Погодите минутку, мистрис Чоппер, я сейчас вам все объясню, — сказала Нэнси, перелезая через борт и нисколько не стесняясь тем, что всем видны ее стройные ноги.

— Бесполезно приходить вам сюда, Нэнси, я же вам говорю, — попробовала остановить ее маркитантка.

— Ладно, мы посмотрим, — возразила Нэнси, появляясь в лодке и лукаво взглядывая прямо в лицо мистрис Чоппер. — Дело в том, тетенька, что вы ведь и сами не знаете, какая вы добрая женщина.

— Зато я знаю, Нэнси, какая вы женщина, — ответила старушка.

— О, это все знают: сама себе враг, больше никому.

— Что верно, то верно, и я вас очень жалею.

— Не думайте, я к вам не клянчить пришла, а просто поболтать с вами и взглянуть поближе на этого хорошенького мальчика.

— Не правда ли, как он похож на Питера?

— О, очень похож. Вылитый Питер. Глаза, нос, рот — все ужасно похоже. Даже странно!

— Я никогда не встречала такого сходства! — воскликнула мистрис Чоппер.

— Изумительно! — подтвердила Нэнси. Чтобы угодить старушке, она принялась хвалить Джо и восхищаться его сходством с Питером, и так умаслила этим старую маркитантку, что та при расставании отпустила ей и селедок, и хлеба, и табаку.

— Записать все это, мистрис Чоппер? — спросил Джо.

— Боюсь, что это будет бесполезно, — ответила успевшая одуматься старушка. — Впрочем, запиши где-нибудь. Потом все равно придется списывать в безнадежные долги. Отчаливай, Вильям, от брига, поедем к большому кораблю.

Когда лодка оттолкнулась от брига, на котором была Нэнси, старушка сказала:

— Хоть бы эта Нэнси перевелась в какой-нибудь другой порт. Сколько у меня за ней денег пропадает!

— Верно! — засмеялся лодочник. — Она не только вас, она кого хотите сумеет обойти — мужчину и женщину, старого и малого, и даже самого черта. Такая плутовка!

В течение всего дня лодка ездила от одного корабля к другому, и к пяти часам вечера весь товар был распродан — частью на наличные, частью в кредит. Вместо того лодка оказалась нагруженною пустыми бутылками, бельем для стирки, сухарями и разными предметами менового торга. Мистрис Чоппер велела лодочнику править к берегу.

Когда все ящики и другие вещи были принесены из лодки в дом, мистрис Чоппер послала в кухмистерскую за обедом, как делала обыкновенно. Джо сел обедать вместе с ней. Когда они кончили, мистрис Чоппер сказала ему, что теперь он, если хочет, может погулять и поразмять себе ноги, а она займется разборкой белья и сдачей его в стирку. Джо, разумеется, с восторгом воспользовался позволением, потому что ноги размять ему и впрямь не мешало — они у него совсем затекли от долгого сиденья в лодке среди корзин с яйцами, селедок и других таких же удобств.

Познакомим, однако, читателя поближе с мистрис Чоппер. Она была вдовой лоцмана, который незадолго до своей смерти снабдил ее известной суммой денег из своих сбережений и посадил маркитанткой. Когда он умер, она стала продолжать дело уже сама от себя. Люди называли ее богатой, но ведь понятие богатства очень условно: в глазах простого класса тот, кто имеет двести или триста фунтов в банке, уже богат. Главное ее богатство составляли, кажется, безнадежные долги, записанные в семи или восьми памятных книжках, в которых разбирался теперь Джо.

Полученным позволением размять ноги наш герой воспользовался сейчас же и отправился на лондонскую дорогу, чтобы встретить Эмму Филипс, он пришел на заветное местечко, где они вместе стояли на коленях и молились, и стал ждать. Вскоре появилась и она в соломенной шляпе с голубой лентой. Джо подошел к ней и объявил, что нашел себе очень хорошее место и что он весь этот день работал.

— И, кажется, мне всегда будет можно приходить сюда в эти часы, — прибавил Джо, — и провожать вас домой, чтобы с вами чего не случилось.

— А моя мама говорит, — возразила девочка, — что она желала бы вас видеть, какой вы, потому что она не может допустить знакомства между мной и случайно встреченным человеком, которого она не знает. Что вы на это скажете? По вашему, она права или нет?

— Совершенно права, — отвечал Джо. — Я упустил это из вида.

— Вы придете к ней?

— Только не сегодня, потому что я не особенно чисто одет. Я приду в воскресенье, если буду свободен.

Они простились. Джо вернулся в город. Он решил истратить бывшие у него деньги на покупку себе нового праздничного костюма, так как теперешний его костюм был уж очень из грубого материала.

— Ну, что, Питер, лучше ли ты себя чувствуешь после прогулки? — спросила его мистрис Чоппер, когда он вернулся.

— О, да, мэм, благодарю вас.

— Питер, ты очень дельный и хороший мальчик, — продолжала старушка, — и мне бы хотелось, чтобы ты пожил у меня подольше. Ты долго был матросом?

— Я матросом и не был, а только собирался поступить но без особенной охоты. У вас мне было бы лучше.

— Ну, значит, это дело решенное. Скажи, Питер, у тебя что есть из платья?

— Вот только то, что на мне, и немного белья. Но мне, когда я уходил из дома, дали денег, и я хочу купить себе на них праздничный костюм, чтобы можно было в церковь пойти.

— Это хорошо. Так и сделай. Сколько же у тебя всех денег?

— Как раз на костюм, — сказал Джо, показывая два золотых соверена и семнадцать шиллингов серебром.

— Твои родители, должно быть, отдали тебе все, что у них было! — сказала мистрис Чоппер. — Хорошо. Я думаю, что тебе деньги не следует иметь в руках. Купи себе праздничный костюм, а я потом буду доставлять тебе все, что нужно. Ты согласен?